Они приплясывали на улицах как заведённые, а я плёлся сзади, как всю жизнь плетусь за теми, кто мне интересен, потому что интересны мне одни безумцы, те, кто без ума от жизни, от разговоров, от желания быть спасённым, кто жаждет всего сразу, кто никогда не скучает и не говорит банальностей, кто лишь горит, горит, горит, как фантастические желтые римские свечи, которые пауками распускаются в звёздном небе, а в центре возникает голубая вспышка, и тогда все кричат: «Ого-о-о!»
(… я тащился за ними, как всю свою жизнь волочился за теми людьми, которые меня интересовали, потому что единственные люди для меня – это безумцы, те, кто безумен жить, безумен говорить, безумен быть спасенным, алчен до всего одновременно, кто никогда не зевнет, никогда не скажет банальность, кто лишь горит, горит, горит как сказочные желтые римские свечи, взрываясь среди звезд пауками света, а в середине видно голубую вспышку, и все взвывают: «А-аууу!»)
(Я люблю сумасшедших, таких, которые бешено хотят жить, бешено хотят говорить, бешено хотят спастись, которые хотят иметь все сразу, которые никогда не зевают и никогда не говорят банальностей, а всегда горят, горят, горят!)
В этом мире жить невозможно, но больше негде.
Мрачный миг. Мы все думали, что больше никогда друг друга не увидим, и нам было наплевать.
Парни и девушки так уныло проводят время друг с другом. Желая выдать себя за людей искушенных, они сразу же, даже для приличия не поговорив, отдаются во власть секса. А говорить нужно не слова обольщения — нужен простой, откровенный разговор о душе, ведь жизнь священна и драгоценно каждое её мгновение.
Я не хочу сдаваться. Обещаю — я никогда не сдамся, я сдохну вопя и хохоча.
О Господи, общительность — всего лишь широкая улыбка, а широкая улыбка — всего лишь зубы…
Ничего нельзя понять раз и навсегда. Это никому не дано.
Мелкие цветочки росли повсюду среди камней, никто их об этом не просил, так же как и меня.
Всегда есть нечто большее, всегда можно сделать маленький шаг вперед — предела нет.
Так бывает в лесах, они всегда кажутся знакомыми, давно забытыми, как лицо давно умершего родственника, как давний сон, как принесенный волнами обрывок позабытой песни, и больше всего — как золотые вечности прошедшего детства или прошлой жизни, всего живущего и умирающего, миллион лет назад вот так же щемило сердце, и облака, проплывая над головой, подтверждают это чувство своей одинокой знакомостью.
Все на свете взаимосвязано, вот так и дождь связывает друг с другом всех на всей земле, по очереди касаясь каждого…
Они скрепили свои отношения неразрывными, дьявольскими узами круглосуточных разговоров.
(… они зацементировали свои отношения до зверской степени непрерывных ежедневных и еженощных разговоров.)
Мы оба лежали, глядя в потолок, и думали, что же Господь наделал, когда сотворил жизнь такой печальной.
Советуем почитать — Джек Ма цитаты.
Мне внезапно стало ясно, что я никого не должен учить тому, что понял сам.
Что это за чувство, когда уезжаешь от людей, а они становятся всё меньше и меньше, пока их пылинки не рассеиваются у тебя на глазах? — это слишком огромный мир высится своим сводом над нами, и это прощание. Но мы склоняемся вперёд, навстречу новому безумству под небесами.
Если не спать под открытым небом, не прыгать по поездам и не делать, что хочется, остаётся одно: с сотней других пациентов сидеть перед миленьким телевизором в шизарне и «находиться под присмотром».
