Люди не меняются, меняются времена.
Жизнь не поддается логике. Грустные дни, вроде этого, выпадают на нашу долю, чтобы мы сумели их пережить.
В этой жизни нет никакого смысла. Плохие дни нет-нет да случаются.
Джон Уик — не Бугимэн. Он тот, кого посылают убить грёбаного Бугимена.
Я потерял все. Этот пес был последним подарком моей жены.
Джон придёт и ты ничего не сможешь сделать. Потому что ничего не сможешь сделать. А теперь убирайся!
— Я потерял всё. Собаку мне подарила жена перед смертью.
— Джонатан, ты выбрался! Но хоть палец снова опустишь в это болото, и оно накроет с головой. Уже навсегда.
— Это личное!
— Не важно, что ты сделал, сынок. Важно, кому ты это сделал!
— Тот лошара?
— Тот лошара — Джон Уик! Убрать Бугимена, я послал Бабу-ягу. Яга справилась и ушёл, став снова Джоном…
— Привет, Джон. Жалобы на шум!
— Привет, Джимми. Жалобы на шум…
— Ты снова вернулся к работе?
— Нет, разруливаю тут кое-что. Так, подчищаю хвосты.
— А, ясно! Ну не буду беспокоить. Доброй ночи.
— Доброй. Прачечную уже вызвал, к утру уберутся.
— Все хотят знать, вернулся ли я? Да! Похоже, вернулся!
— Бери группу. Нет! Бери всех, сколько есть!
— Я не боюсь Джона Уика! Или как там его, Бугимена.
— Ага! Но за тобой придёт Баба-Яга! Которая сожрала страшного Бугимена…
— Добро пожаловать в «Континенталь»! Ваш номер свободен, мистер Джон Уик.
— Прачечная хорошая?
— Не настолько.
— Так я и думал…
Джон, мы живем по известному кодексу. Поэтому я не говорил тебе, что известный вертолет на известной площадке ждет кое-кого.
— Хорошо выглядишь. Я уж боялся – ты всё это забросишь. Они знают, что ты придешь.
— Это неважно.
Я скажу это, Джон. Они, черт побери, сломали с тобой стереотипы.
(Я скажу это, Джон. Они, ***ь, сломали стереотипы с тобой.)
